Античная культура, заложившая одно из двух фундаментальных оснований для всего последующего развития европейской культуры, придерживалась своеобразных воззрений на человеческий труд, которые сохраняли свое влияние в течение длительного времени.

"Работа для греков - это проклятие и ничего больше" (Адриано Тилхер). Соответственно, труд носил, прежде всего, вынужденный, принудительный характер, поскольку его первостепенной целью было обеспечение выживания человека. Наше тело нуждается в пище, в одежде и жилище, и потому всю свою жизнь мы вынуждены сеять и жать, охотиться, готовить еду, стирать, строить дороги и дома, прясть и шить... В своей несамодостаточности человек подобен животным, которые проводят все время в удовлетворении нужд своего тела. В чем же тогда исключительность человека, если ему приходится работать, чтобы есть, и есть, чтобы работать? Если он обречен на тщетное существование, заканчивающееся смертью, возвращением в прах, в землю, не оставляющее после себя ни славы, ни памяти потомков. Лишь тот, кто избежал работы, может посвятить свою жизнь действительно достойным, стоящим занятиям - политике либо военной карьере, уподобиться великим людям, оставившим след в истории, таким, как Александр Великий или Юлий Цезарь...

И потому ежедневный физический труд был уделом, прежде всего, рабов, обеспечивающих удовлетворение повседневных потребностей аристократии, совершающей военные подвиги и занимающейся политикой.

Но, тем не менее, в человеке есть нечто, действительно отличающее его от животных, поднимающее его на уровень выше, и, более того, позволяющее уподобиться богам - это разум, способность познавать, умозрительные способности. По мнению Аристотеля, человеческая способность мыслить и говорить и делает его, собственно, "рациональным животным", а потому самая лучшая деятельность для человека - мыслительная, интеллектуальная.

"Божественный ум", описываемый античными философами, занят, разумеется, не физическим трудом, но созерцанием истины, размышлениями; он холоден, бесстрастен, самодостаточен и представляет собой тот образец, которому стремились соответствовать мудрые. Но полностью отдаться упражнениям интеллекта, размышлению и созерцанию нам препятствует необходимость заботиться о теле. В диалоге Платона "Федон" Сократ говорит: "Тело и забота о теле, которой мы порабощены, делает нас слишком занятыми, чтобы упражняться в философии..."

Другим культурным влиянием, оказавшим мощнейшее воздействие на исторический облик Европы, является христианство. Однако в эпоху Средневековья ценности и установки, свойственные античному мировоззрению, в целом сохранили свое значение и стали тем субстратом, на который пришли Евангельские доктрины, и сквозь призму которых они интерпретировались. Например, Царство Божие, описываемое в Новом завете, представлялось, скорее, в качестве некоей идеально-безмятежной жизни разума вне тела, посвященной созерцанию абсолютной идеи - Бога. Также в "интеллектуальном смысле", как освобождение ума от тела понималось и спасение, даруемое Иисусом Христом.

Сохранившиеся представления о созерцании Бога как высшей человеческой деятельности, подразумевали, что труд является для него препятствием, помехой в отношениях человека и Бога. И в этом контексте сложную дилемму ставили перед человеком две заповеди - "Возлюби Господа" и "Возлюби ближнего", поскольку любовь к Богу предполагает состояние отрешенного отношения к миру, уединенной жизни молитвы и размышления, а любовь к ближнему означает активное служение в обществе, погружение в мир и его заботы. Для Фомы Аквинского ответ однозначен: безусловно, необходимо отдать предпочтение размышлению о Боге, потому что это в наибольшей степени соответствует нашей природе "разумных животных". Иногда нам приходится быть вовлеченными в земные дела, и, тем не менее, нет лучшего доказательства нашей любви к Богу, как только отречение от всего, что принадлежит этому миру. Августин признавал, что благотворительная деятельность важна, "но если никто не налагает на нас такое бремя, то мы должны отдать себя изучению и размышлению". Также и Григорий Великий утверждал, что "жизнь-размышление лучше, чем жизнь активная, заключающаяся в труде этого мира, в то время как размышление есть ощущение внутреннего вкуса покоя, который грядет в будущей жизни. И хотя активная жизнь хороша сама по себе, жизнь созерцания - лучше".

Христианский идеал жизни умозрения нашел свое воплощение в монашеском отрицании брака и отречении от собственности. Уединение в стенах монастырей означало устремление к жизни молитвы и размышления, к жизни борьбы с желаниями и ограничения желаний, к достижению мистического единения с Богом.

Единственный позитивный аспект, содержащийся в средневековых представлениях о труде, был связан с тем, что работа могла рассматриваться как одно из средств очищения. Врагом души называл праздность Бенедикт, и в этом контексте работа может служить и средством для достижения конечной цели аскетической дисциплины - обретения смирения и избавления от желаний, и мистического союза с Богом.

Подозрительное отношение к труду на западе сохранялось до 15 века и начало изменяться параллельно с изменением представлений о Боге. На первое место начало выходить понимание Бога как Творца, создавшего наш мир, космического созидателя и великого архитектора. А потому люди уподобляются богу, не только упражняя свой ум, но и включаясь в позитивный процесс созидания.

Бог для многих мыслителей начинает представляться не в качестве удаленного, бесстрастного чистого ума. Нет, Бог - это творец мира. "Быть сотворенным по образу Бога" означает не только обладание интеллектом, но и руками. Назначение человека заключается не только в пассивных размышлениях, но и в созидательной, творческой активности, строящейся на основании размышлений. И как природа прославляет Творца, так и искусство прославляет человека - своего создателя.

Например, созидательная активность животных лишена творчества, она не меняется от тысячелетия к тысячелетию, движимая слепым инстинктом. От мира животных человеческую деятельность отличает именно творческое начало, и в нем - наше уподобление "образу Божию".

Таким образом, работа в эпоху Ренессанса понимается уже не как некое тяжелое бремя, но средство выражения человеческого творчества, средство выражения нашего подобия Божественной природе.

Следующий этап в Европейской традиции понимания труда связан с именем М. Лютера. Лютер, сам будучи монахом Августинского ордена, испытывал сомнения в том, что старательные попытки исполнять все религиозные предписания, удаление от мирских дел и забот, аскетический образ жизни и добрые дела действительно перевешивают человеческие грехи и обеспечивают достижение жизни вечной. Результатом этих размышлений стало величайшее открытие Лютера - доктрина спасения по благодати.

Институт монашества подразумевал, что спасение человека зависит от его заслуг, добрых дел. Но саму ориентацию на то, что спасение можно заслужить, Лютер объяснял недоверием к благости Божьей, недостатком веры, а само монашество порицал за религиозный эгоизм, заключающийся в том, что "они извращают и веру и любовь... отрицают труд на благо ближнего и обращают его на себя..."

Само существование двух царств - Царства небесного и царства земного, различие между ними определяет и положение человека. В сфере Царства небесного лежат наши отношения с Богом, которые основываются на вере, а в царстве земном - отношения с людьми, которые должны основываться на любви. Таким образом, именно в сфере земного царства лежит человеческое призвание - "особый призыв любить своего ближнего через выполнение нашего долга, который мы обязаны выполнять в соответствии с тем положением, которое занимаем в обществе".

Таким образом, служение ближнему напрямую зависит от занимаемого человеком положения в обществе. Например, как родитель, я должен заботиться о моих детях; как преподаватель, должен учить; как член христианской общины, должен упражняться в развитии моего духовного дара, чтобы назидать церковь... Все это я делаю, потому что Бог повелевает мне это делать. И выполнение заповеди - любить ближнего и служить ему - реализуется через человеческий труд, земную работу.

Социальный порядок, установленный Самим Богом, каждому отводит свою роль, свое служение на том месте, на котором он находится. Благодаря такому положению вещей удовлетворяются все нужды человечества: голодные кушают, нагие одеваются, неграмотные получают образование, больные лечатся, слабые находят защиту и т.д. Таким образом, через работу мы участвуем в Божьей провиденческой заботе о человеке.

Новые представления о Боге - не только сотворившего наш мир с определенными ресурсами и заложенным в нем потенциалом, но и продолжающего проявлять свою творческую заботу о нем через человеческие руки, - проецируется и на понимание людского труда, который приобретает религиозное значение. Через работу мы не уподобляемся животным и не становимся богами, но утверждаем наше уникальное положение как Божиих представителей на этой земле. Густав Вингрен, комментируя доктрину призвания Лютера, писал: "Бог дает дары через земное служение земной жизни человека (пищу человек получает через фермеров, мир через правителей)..."

Таким образом, все земные служения являются служениями христианскими, и в них, а не в отрицании мирских дел, состоит наше следование за Христом. Духовенство теряет свой исключительный статус. Поскольку всякий человек, любящий Бога и верующий в Него, служит Ему своим трудом, то в этом смысле монах не лучше фермера, но вся жизнь каждого человека должна быть полностью отдана на служение Христу. И здесь заповеди "возлюби Бога" и "возлюби ближнего" соприкасаются, разрыв между ними исчезает, поскольку встреча с Богом происходит не только в уединенной молитве, но и в нашем ближнем, в служении ему.

"В продолжение пути их, пришел Он в одно селение; здесь женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой; у ней была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово Его. Марфа же заботилась о большом угощении, и подошедши сказала: Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? Скажи ей, чтобы помогла мне. Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! Ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно. Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у нее" (Лука 10: 38-42).

Комментируя данный отрывок, Кальвин подчеркивает, что его толкование в Средневековье носило аллегорический характер, в соответствии с которым Марфа олицетворяла собой активную жизнь, а Мария - жизнь созерцания, и Иисус ясно дает понять, к какой жизни надо стремиться, какой отдать предпочтение. Отвергая такое понимание, Кальвин говорит о том, что и деятельная активность, и созерцание имеют место в нашей жизни, и для каждой из них есть свое время. Иисус обращает внимание на то, что Марфа была поглощена работой тогда, когда необходимо было слушать и размышлять. При этом созерцание Бога ради самого созерцания теряет свое привилегированное положение и становится одной из составляющих человеческой жизни. Созерцание Бога, ведущее к Его познанию, должно влиять на практическую жизнь человека, приводить человека к знанию того, как ему нужно поступать ежедневно, в реальной жизни. Следствием познания, созерцания Бога должно быть не только удовлетворение любопытства, но конкретные поступки, активная деятельность. Жизнь созерцания должна заканчиваться служением.

Позиция Кальвина в отношении активного служения человека в мире усиливается и дополняется пониманием Бога как живого, действующего, активно вовлеченного в дела мира, в отличие от языческого толкования Бога как бесстрастного, удаленного от активной жизни, которое мы видим, например, у Аристотеля.

Дальнейшее развитие доктрины призвания в кальвинизме связано с развитием и углублением понимания роли и места отдельного человека в обществе. Служение христианина своим ближним связано, во-первых, со сходством потребностей всех людей и, во-вторых, в различии наших склонностей, талантов и способностей. Человеческая несамодостаточность подчеркивает нашу потребность в других людях, в обществе, в котором каждый из нас может найти свое место, где, развивая и используя дары, данные нам Богом, мы служим людям, восполняя их нужды. Таким образом, человеческое сообщество представляет собой своеобразный "организм", "тело", в котором различные органы выполняют свою роль, но подчиняются единой цели и взаимозависимы друг от друга. А значит, задачей человека становится поиск и обретение того места, которое Бог предназначил ему в этом мире.