Христианская культура №4

Если мы обращаемся к Богу со словами: "А что я буду с этого иметь?", то мы не осознаем того, как Бог относится к нам. Богу требуется нечто большее, чем отношения, которые были бы у меня с рабовладельцем, заставляющим меня подчиняться с помощью кнута. Бог не начальник, не менеджер по кадрам и не волшебный джин, который исполняет наши приказания.

Действительно, Бог хочет чего-то более интимного, чем самые близкие отношения на земле, чем пожизненный союз мужчины и женщины. Богу нужны не хорошие поступки, а мое сердце. Я "делаю добро" моей жене не для того, чтобы заработать очки, а для того, чтобы выразить мою любовь к ней. Так же и Бог хочет, чтобы я служил ему "в обновлении духа", но не по принуждению, а по собственному желанию. "Ученичество, - говорит Клиффорд Уильямс, - означает жизнь, которая произрастает из благодати".

Если бы мне нужно было выразить одним словом суть новозаветней идеи "быть хорошим человеком", я бы выбрал слово "благодарность". Павел начинает большинство своих писем с перечисления того, какие богатства мы обретаем во Христе. Если мы поймем, что Христос сделал для нас, то тогда, конечно же, из чувства благодарности мы будем стремиться прожить жизнь, "достойную" такой великой любви. Мы станем стремиться к святости не для того, чтобы Бог возлюбил нас, но потому, что он (авторская грамматика нами сохранена, примечание редакции) уже нас любит. Как Павел говорил Титу: "Нам явилась благодать Божия, научающая нас, чтобы мы, отвергнув нечестие и мирские похоти, целомудренно, праведно и благочестиво жили в нынешнем веке".

Лучший повод быть хорошим человеком - это желание быть им. Внутренняя перемена требует общения с внешним миром. Она требует любви. "Как кто-то может быть добрым, если таковым его не сделала любовь?" - спрашивал Августин. Он совершенно серьезно, заявлял: "Люби Бога и делай все, что ты хочешь". Человек, который действительно любит Бога, будет стараться доставить Ему радость, вот почему как Иисус, так и Павел, суммировали весь закон в единственной заповеди: "Возлюби Бога".

Это состояние готовности принять и есть то, что я называю "доступом" к благодати. Она должна быть получена, и христианское понятие для этого акта - раскаяние, врата благодати. К. С. Льюис говорил, что Бог не требует от нас раскаяния деспотически: "Это просто описание того, на что похоже возвращение". Выражаясь словами притчи о блудном сыне, раскаяние - это возвращение домой, за которым следует радостное празднество. Оно открывает дорогу в будущее, к восстановлению родственных уз.

Многие пугающие библейские отрывки, затрагивающие тему греха, предстают передо мной в новом свете с того момента, как я начал понимать, что Бог желает направить меня к раскаянию, к вратам благодати. Иисус сказал Никодиму: "Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него". Другими словами, он пробуждает во мне чувство вины ради моей собственной пользы. Бог стремится не к тому, чтобы уничтожить меня, но чтобы освободить, и освобождение требует того, чтобы человек был не высокомерным, как фарисеи, а так же беззащитен, как та женщина, которую поймали на месте преступления.

Пока порок не выйдет на свет, он не может быть исцелен. Алкоголики знают, что, пока человек не признает, что он алкоголик, нет никакой надежды на исцеление. Тем, кто упорно это отрицает, для подобного признания может потребоваться болезненное вмешательство со стороны семьи или друзей, которые будут "писать на песке" позорную истину, пока алкоголик не признает ее (Алкоголики используют выражение "трезвый алкоголик", говоря об алкоголике, который бросает пить, но упорствует, отказываясь признать, что у него есть проблема. Трезвый, но несчастный, он делает несчастными всех вокруг себя. Он по-прежнему манипулирует другими, играя у них на нервах. Однако, поскольку он больше не пьет, он больше не переживает счастливых моментов. Писательница Кейт Миллер сравнивает такого человека с ханжой, пришедшим в церковь. Он пытается изменить свою внешность, а не свою суть. Настоящая перемена, как для алкоголика, так и для христианина, должна начинаться с признания того, что им необходима благодать. Отрицание этого факта препятствует благодати. Примечание автора).

По словам Турнье, "как раз те верующие, которые отчаялись в себе, наиболее вдохновенно выражают свою уверенность в благодати. Так Св. Павел и Св. Франциск Ассизский признавали, что они самые большие грешники среди людей; так Кальвин утверждал, что человек неспособен совершать добро и познать Бога своими собственными силами...". Именно святые наделены чувством греха. Как говорит Отец Даниелу: "Чувство греха есть мера богобоязненности души".

Человек, признающий нехристианский закон, подобен человеку, стоящему на посту в свете фонаря. Вокруг него свет, но ему некуда дальше идти. Человек, признающий учение Христа, подобен человеку, несущему фонарь перед собой на более или менее длинном шесте: свет находится впереди него, всегда освещая ему дорогу и придавая ему силы идти дальше.

Законничество совершенно естественным образом пробуждает лицемерие, поскольку оно определяет набор поведенческих актов, которые позволяют скрыть, что происходит внутри человека. В библейском колледже, в христианском загородном лагере и даже в церкви каждый учится, как выглядеть "религиозно". Акцент на внешних проявлениях религиозности позволяет человеку легко прикидываться, подстраиваться, даже если он при этом подавляет или прячет внутренние проблемы. Через много лет после того, как я закончил библейский колледж, я узнал, что многие из моих однокурсников страдали от внутренней неустроенности - депрессия, гомосексуализм, наркозависимость. Пока они были там, их проблемы не находили отклика. Вместо этого, они старались вести себя соответственно окружающей обстановке. Один из самых отрезвляющих моментов в Новом Завете и один из немногих моментов, который показывает непосредственное наказание, мы видим в пятой главе Деяний Святых Апостолов - это история Анания и Сапфиры. Эта чета совершила очень хороший поступок, продав свое имение и пожертвовав большую часть доходов церкви. Они допустили только одну ошибку. Чтобы выглядеть более религиозно, они сделали вид, что пожертвовали всю вырученную сумму. Другими словами, они представили в ложном свете свою религиозность. Суровый ответ Ананию и Сапфире демонстрирует, как серьезно Бог относится к лицемерию.

Мне известны только две альтернативы лицемерию: совершенство и честность. Поскольку я никогда не встречал человека, который любит Господа нашего всем своим сердцем, и всем разумением, и всей душой и который любит своего ближнего, как самого себя, я не рассматриваю совершенство как реальную альтернативу. Единственное, что нам остается, это честность, которая ведет к раскаянию. Как показывает Библия, благодать Божия может простить любой грех, включая убийство, неверность или предательство. Но, по определению, благодать должна прийти извне, а лицемерие маскирует нашу потребность принять благодать. Если снять маску, лицемерие оказывается отработанной уловкой, чтобы избежать благодати. "Все же дела свои делают с тем, чтобы видели их люди... также любят предвозлежания на пиршествах и председания в синагогах и приветствия в народных собраниях, и чтобы люди звали их: учитель! учитель!"

Критика Иисуса сконцентрирована на том, что законничество делает с хранителями закона: оно вызывает у них чувство гордости и конкуренции. Вместо того, чтобы заниматься построением справедливого общества, которое стало бы лучом света для неевреев, фарисеи сузили свой кругозор и начали соревноваться друг с другом. Увлеченные попытками перещеголять друг друга в религиозных упражнениях, они потеряли контакт с настоящим врагом, равно как и со всем остальным миром.

Религиозные игры, в которые мы играем, и многие из которых начинаются с самыми благими намерениями, могут извращеннейшим образом увести нас от Бога, поскольку они уводят нас от благодати. Раскаяние, а не достойное поведение или даже святость, есть врата благодати. И противоположностью греха является благодать, а не добродетель.

Джей Кислер, президент университета Тейлора, рассказывал мне о своих собственных столкновениях с законничеством. Вскоре после решения следовать за Христом, принятого в подростковом возрасте, он был ошеломлен всеми теми правилами, которые его окружили. В смущении Джей прогуливался на своем заднем дворе в Индиане и увидел свою верную колли по кличке Ледди. Растянувшись на блестящей мокрой траве, она весело грызла кость. Джея поразила мысль, что Ледди, возможно, был самым лучшим христианином, которого он знал. Ледди не курил, не пил, не ходил в кино и на танцы, не выражал никаких протестов. Он был безобиден, послушен, пассивен. В этот момент Джей понял, как далеко он ушел от жизни, полной свободы и страсти, к которой его призывал Иисус.

На первый взгляд законничество кажется трудным образом жизни, но на самом деле, свобода во Христе более трудный путь. Относительно просто не совершать убийства, но тяжело преуспевать в любви. Легко не оказаться в постели соседа, трудно сохранять счастливый брак. Легко платить налоги, трудно помогать бедным. Живя в свободе, я должен оставаться открытым для Духа, чтобы он направлял меня. Я больше обеспокоен тем, что отверг, чем тем, что принял. Я не могу ни спрятаться за маской поведения, подобно лицемерам, ни укрыться за снисходительными сравнениями себя с другими христианами.

Иисус четко заявлял, что закон Божий столь совершенен и абсолютен, что никто не может достичь праведности. Однако благодать Божия столь велика, что нам и не нужно этого делать. Стараясь доказать, что они заслужили любовь Господа, законники упускают всю суть Евангелия, которая есть дар Божий людям, не заслужившим его. Средство против греха - это вовсе не суровый кодекс поведения. Средство против греха - познание Бога.

Льюис Смедес, профессор психологии Теологической Семинарии Фуллера, утверждает, что определил три традиционных источника позора, калечащего человека. Это мирская культура, лишенная благодати религия и непонимающие родители. Мирская культура говорит нам, что человек должен хорошо выглядеть, хорошо себя чувствовать и совершать хорошие поступки. Религия, лишенная благодати, говорит нам, что мы должны следовать списку правил, иначе нас ожидает вечное отторжение. Непонимающие родители убеждают нас, что мы никогда не добьемся их одобрения. Подобно городским жителям, не замечающим загрязненного городского воздуха, мы дышим атмосферой не-благодати, не осознавая этого. Уже в детском саду нас проверяют и оценивают, перед тем как определить для нас "усложненную", "нормальную" или "облегченную" дистанцию. Начиная с этого момента, мы переходим со ступени на ступень, демонстрируя свои умения в математике, естественных науках, чтении и даже навыки "социального общения" и способности к "полноценной жизни в обществе". Особое внимание уделяется тестам, которые возвращаются с ошибками - некорректными ответами. Все эти виды помощи готовят нас к реальной жизни с ее безжалостной субординацией, взрослая версия игры "Царь Горы".

Даже семья, где люди связаны узами родства, а не случайных симпатий, дышит отравленными парами не-благодати. Рассказ Эрнеста Хемингуэя открывает нам эту правду. Отец одной испанской семьи решает помириться со своим сыном, который сбежал в Мадрид. Уже сожалея о ссоре, отец дает следующее объявление в газету "Еl Liberal": "Пако, давай встретимся у отеля Монтана во вторник в полдень. Все прощено. Папа". Пако - распространенное имя в Испании, и, когда отец приходит на эту площадь, он находит восемьсот молодых людей по имени Пако, ждущих своих отцов.

Хемингуэй знал о не-благодати, царящей в семьях. Набожные родители Хемингуэя посещали евангелический Уитон-колледж, ненавидели свободную жизнь, которую вел Хемингуэй, и через некоторое время мать запретила ему появляться ей на глаза. Однажды на день рожденья она прислала ему по почте вместе с тортом пистолет, из которого застрелился его отец. В другой раз она написала ему письмо, в котором говорилось, что жизнь матери похожа на банк: "Каждый ребенок, рожденный ею, приходит в мир, имея большой и надежный банковский счет, который кажется неисчерпаемым". "Ребенок в раннем возрасте, - продолжала она, - только снимает деньги со счета, ничего на нем не оставляя. Позднее, когда ребенок вырастает, его обязанностью становится восполнить истраченную сумму". Далее мать Хемингуэя описала все те специфические способы, к которым Эрнест должен был прибегнуть, чтобы "сохранить капитал и содержать счет должным образом". Это цветы, фрукты или сладости, ненавязчивая оплата материнских счетов и, помимо всего прочего, готовность прекратить "пренебрегать своими обязанностями по отношению к Богу и твоему Спасителю Иисусу Христу". Хемингуэй никогда так и не смог преодолеть ненависть к своей матери или к ее Спасителю.

Религиозная вера - при всех ее проблемах, несмотря на раздражающую тенденцию воспроизводить не-благодать - продолжает жить, поскольку мы ощущаем божественную красоту незаслуженного дара, который появляется извне в самые неожиданные моменты. Отказываясь верить в то, что наши жизни, исполненные вины и позора, не ведут ни к чему, кроме как к гибели, мы надеемся, вопреки всякой надежде, на то, что существует другой мир, который подчиняется другим правилам.

Льюис Смедес написал целую книгу, проводя связи между стыдом и благодатью (книга, соответственно, носит название "Стыд и благодать"). Для него дело обстояло таким образом: "Вина не была моей проблемой, как мне казалось. Я переживал какое-то ощущение того, что совершил нечто недостойное, ощущение, которое не ассоциировалось у меня ни с одним из грехов, в которых я был виновен. Еще больше, чем в прощении, я нуждался в уверенности, что Бог принял меня, ощутил меня своим, держал меня, защищал меня и никогда бы не покинул меня, даже если бы его не очень впечатляло то, что он держал в своих руках".

Мы привыкли искать ловушку в любом данном нам обещании, но притчи Иисуса о необыкновенном милосердии не предполагают никаких ловушек, не оставляют ни малейшей лазейки или повода, чтобы отрешить нас от Божественной любви. У каждой из них есть своя мораль, и каждая кончается слишком хорошо, чтобы быть правдивой - или настолько хорошо, что они должны быть правдой.

Как сильно отличаются эти истории от моих собственных детских представлений о Боге. Да, Бог прощает, но неохотно, после того, как заставит человека почувствовать неловкость и раскаяние. Я представлял себе Бога как некую могущественную фигуру, предпочитающую любви страх и уважение. Вместо этого Иисус рассказывает об отце, который прилюдно унижает себя, бросаясь на шею сыну, промотавшему половину семейного состояния. Он не читает с серьезным видом нравоучений: "Надеюсь, ты сделал соответствующие выводы!" Наоборот, Иисус описывает радостное возбуждение отца: "Ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся". А затем добавляет жизнерадостную фразу: "И начали веселиться".

Я достаточно долго размышлял о притчах Иисуса о благодати, чтобы разобраться в их значении. Однако каждый раз, когда я сталкиваюсь с той удивительной вестью, которую они несут, я понимаю, как плотно пелена не-благодати застилает мое видение Бога. Домохозяйка, прыгающая от радости по поводу найденной монеты, - это не тот образ, который обычно приходит в голову, когда я думаю о Боге. Но это и есть тот образ, на котором настаивал Иисус.

История о блудном сыне, как ни крути, появляется в серии из трех притч Иисуса - потерянная овца, потерянная монета, потерянный сын - которые, видимо, имеют один и тот же смысл. Каждая из них подчеркивает ощущение утраты, которое испытывает неудачник, рассказывает о трепете перед возвращением утраченного и заканчивается сценой восторга. В сущности, Иисус говорит: "Хочешь почувствовать, что означает быть Богом? Когда одно из этих двуногих существ обращает на меня внимание, я чувствую себя так, словно мне только что возвратили мое самое драгоценное сокровище, которое я считал потерянным". Для самого Бога это незабываемое событие.

Пауль Тиллих однажды определил прощение как припоминание прошлого, чтобы оно могло быть забыто - принцип, который работает в случае с нациями так же, как с отдельными людьми. И хотя прощать никогда не бывает легко, и сменяются поколения, прежде чем это происходит, но что еще может разорвать цепи, которыми людей сковало их прошлое?

В 1990 году мир стал свидетелем сцены прощения, разыгравшейся на арене мировой политики. После того, как Восточная Германия выбрала свой парламент путем первых свободных выборов, его члены собрались, чтобы принять бразды правления. Блок коммунистов сменялся ежедневно. Западная Германия предлагала радикальные шаги воссоединения, и новому парламенту нужно было обсуждать множество жизненно важных для страны дел. Однако в качестве своего первого официального акта они решили проголосовать за необычное заявление, выраженное скорее языком теологии, чем политики: "Мы, первые парламентарии ГДР, выбранные свободно... от имени граждан этой страны признаем ответственность за унижения, преследование и убийства еврейских мужчин, женщин и детей. Мы чувствуем вину и стыд и признаем, что должны нести это бремя немецкой истории... Неизмеримые страдания были причинены народам всего мира в эпоху национал-социализма... Мы просим евреев всего мира простить нас. Мы просим жителей Израиля простить нас за лицемерие и враждебность по отношению к Израилю со стороны официальной Восточной Германии, а также за гонения и унижения, выпавшие на долю еврейских граждан в нашей стране после 1945 года".

В чем смысл такого акта в парламенте? Разумеется, он не вернул к жизни убитых евреев и не поправил ужасов, сделанных нацистами. Но он помог ослабить железную хватку вины, которая душила Восточную Германию почти полстолетия - пятьдесят лет, в течение которых ее правительство упорно отрицало потребность в прощении.

Со своей стороны, Западная Германия уже официально раскаялась в совершенных мерзостях. Вдобавок к этому, Западная Германия выплатила евреям шестьдесят миллиардов долларов в качестве репараций. Удивительной демонстрацией межнационального прощения является тот факт, что между Израилем и Германией вообще существую отношения. У благодати есть своя сила, даже в международной политике.

В 1983 году, перед тем, как был поднят "железный занавес", в период, когда было введено военное положение, Папа Иоанн Павел II посетил Польшу, где он служил большую мессу под открытым небом. Толпы народа организованными группами в соответствии с приходами прошли по Пониатовскому мосту и устремились к стадиону. Прямо перед мостом люди проходили мимо здания Центрального Комитета Коммунистической Партии, и час за часом, проходя мимо здания, группы людей кричали: "Мы прощаем вас! Мы прощаем вас!" Некоторые выкрикивали этот лозунг с чувством, идущим из сердца. Другие кричали это почти с презрением, словно хотели сказать: "Вы - ничто, мы даже не ненавидим вас".

Через несколько лет после этого Йержи Попейлушко, тридцатипятилетний священник, чьи проповеди воодушевляли всю Польшу, был найден в реке Вистула с выколотыми глазами и вырванными ногтями. Снова католики вышли на улицы, размахивая знаменами и крича: "Мы прощаем! Мы прощаем!" Попейлушко проповедовал то же самое от воскресенья к воскресенью, приумножая количество людей, собиравшихся напротив его церкви: "Боритесь за правду. Побеждайте зло добром". После его смерти они продолжали его слушаться, и, в конечном счете, именно этот дух присутствующей благодати заставил расколоться режим.

Кто мой враг? Сторонник легализации абортов? Голливудский продюсер, загрязняющий нашу культуру? Политиканы, несущие угрозу моим моральным принципам? Наркобарон, заправляющий в моем городе? Если моя деятельность, какими бы хорошими мотивами она ни была движима, уводит от любви, значит, я неправильно понял Евангелие Иисуса. В моих мыслях только закон, а не Евангелие благодати.

Вопросы, с которыми сталкивается общество, существенно важны, и, возможно, это вопросы войны за культуру. Но христиане должны использовать другое оружие для ведения войны, оружие "милосердия", если воспользоваться замечательной фразой Дороти Дей. Иисус заявлял, что у нас должна быть одна отличительная особенность: не политическая корректность или моральное превосходство, а любовь. Павел добавлял, что без любви все, что бы мы ни делали: чудеса веры, красноречие теологии, самоотверженные жертвы отдельных людей - все будет бесполезно (1 Коринфянам 13).

Цепи не-благодати действительно могут дать трещину. Мы в Соединенных Штатах уже пережили такой опыт примирения в масштабах нации. Наши враги во Второй Мировой войне - Германия и Япония - теперь наши надежные союзники. Знаменательно и непосредственно связано с такими местами, как бывший Советский Союз и Югославия то, что мы пережили Гражданскую войну, в которой семья выходила против семьи и нация воевала против самой себя.

Я вырос в Атланте, штат Джорджия, в которой отношение к генералу Шерману, сравнявшему Атланту с землей, может дать представление о том, что должны чувствовать мусульмане по отношению к своим сербским соседям. В конце концов, именно Шерман ввел тактику "выжженной земли", тактику современного ведения боя, которая с успехом применялась на Балканах. Каким-то образом наша нация выжила и сохранила единство. Южане до сих пор обсуждают заслуги флага Конфедерации и песни "Дикси", но я больше не слышу разговоров об отделении южных штатов или разделении страны на этнические анклавы. Два наших последних президента были из штатов Арканзас и Джорджия.

После окончания гражданской войны политики и советники пытались вынудить Авраама Линкольна обрушить на южан кровавый дождь, который те заслужили. "Разве я не уничтожаю моих врагов, делая их своими друзьями?" - отвечал президент, который, напротив, вынашивал план великодушной реорганизации Юга. Дух Линкольна указывал нации путь даже после его смерти, став, возможно, главной причиной того, что Штаты продолжили свое существование.

Газеты предпочитают заострять свое внимание на насильственном способе ведения войны. Взрывы в Израиле и Лондоне, отряды террористов в Латинской Америке, терроризм в Индии, на Шри-Ланке, в Алжире. Оттуда приходят ужасные картины окровавленных лиц и ампутированных частей тел. Все это мы вынуждены ожидать в этом самом жестоком из всех веков. Но, тем не менее, никто не может отрицать силу благодати.

Кто может забыть увиденное на Филиппинах, когда местные жители стояли на коленях перед пятидесятитонными танками, которые один за другим останавливались, как будто натолкнувшись на невидимый щит молитвы. Филиппины - единственная страна в Азии, где преобладает христианское население, и именно там оружие благодати оказалось сильнее оружия тирании. Когда Бениньо Аквино вышел из самолета в Маниле, прямо перед тем, как на него было совершено покушение, у него в руке была речь, взятая из Ганди: "Добровольная жертва невинности - это самый могущественный ответ надменной тирании, когда-либо данный Богом или человеком". Аквино так и не получил возможности произнести эту речь, но его жизнь и жизнь его жены доказали, что эти слова были пророческими. Режиму Маркоса был нанесен роковой удар.

По словам бывшего сенатора Сэма Нанна, "холодная война закончилась не в ядерном аду, а в пламени свечей в церквях Восточной Европы". Процессии, идущие с зажженными свечами в Восточной Германии, не были достаточно освещены в вечерних новостях, но они помогли изменить лицо земного шара. Сначала несколько сотен, потом тысяча, тридцать тысяч, пятьдесят тысяч и, наконец, пятьсот тысяч (практически население целого города) вышли в Лейпциге на демонстрацию с зажженными свечами. Собравшись для молитвы около церкви Св. Николая, сторонники мира прошли по темным улицам, распевая гимны. Полицейские и солдаты в полном вооружении казались беспомощными перед лицом такой силы. Наконец, ночью такой же марш в Восточном Берлине привлек миллион демонстрантов, и ненавистная Берлинская Стена пала без единого выстрела. Огромный плакат появился над улицами Лейпцига: "Мы благодарим Тебя, Церковь".

Подобно дуновению свежего ветра, разогнавшему застоявшиеся облака грязи, революция за мир распространилась по всему земному шару. Только в одном 1989 году десять наций: Польша, Восточная Германия, Венгрия, Чехословакия, Болгария, Румыния, Албания, Югославия, Монголия, Советский Союз - около половины биллиона человек пережили ненасильственную революцию. Во многих из них христианское меньшинство сыграло решающую роль. Был получен ответ на издевательский вопрос Сталина: "Сколько дивизий у Папы Римского?"

Потом в 1994 году произошла самая удивительная революция из всех, удивительная потому, что все ожидали пролитых рек крови. Однако Южная Африка также предстала родиной мирного движения протеста, поскольку именно там Мохатма Ганди, изучая Льва Толстого и Нагорную Проповедь, развивал свою стратегию ненасилия (которую впоследствии принял Мартин Лютер Кинг Младший). Имея многочисленные возможности осуществить свои теории на практике, Южная Африка довела до совершенства использование оружия благодати. Вальтер Винк рассказывает о черной женщине, которая гуляла по улице со своими детьми, когда ей плюнул в лицо белый мужчина. Она остановилась и сказала: "Спасибо, а теперь в лицо детям". Застигнутый врасплох, мужчина не знал, что ответить.

В одном фермерском селении чернокожие женщины внезапно обнаружили, что они окружены солдатами, сопровождаемыми бульдозерами. Солдаты в рупор объявили, что у жителей есть две минуты на то, чтобы покинуть деревню, прежде чем она будет сожжена. У женщин не было оружия, а мужчины ушли из селения на работу. Зная пуританские нравы африканцев Новой Голландии, женщины встали перед бульдозерами и сорвали с себя одежду. Полиция ретировалась, а селение стоит и по сей день.

Прощение не бывает ни легким, ни отчетливо очерченным. Именно это открывают для себя южноафриканцы. Римский Папа может простить покушавшегося на него террориста, но не просит выпустить его из тюрьмы. Можно простить немцев, но наложить ограничения на их военные силы. Можно простить человека, жестоко обращавшегося с детьми, но держать его подальше от его жертв; простить расизм на Юге США, но добиваться законов, которые будут препятствовать его повторению.

Поскольку прощение противоречит человеческой природе, ему нужно учить и показывать его в действии, как учат сложному ремеслу. "Прощение не есть единичный акт. Это постоянное отношение", - сказал Мартин Лютер Кинг Младший. Могут ли христиане принести миру больший дар, чем формирование культуры, которая поддерживает благодать и прощение?

У бенедиктинцев, например, есть передвижная служба прощения и примирения. Разъяснив слова Библии, лидеры просят каждого пришедшего определить, в каких вопросах им необходимо прощение. Потом верующие погружают свои руки в большую хрустальную чашу с водой, "держа" обиду в руках. Когда они молятся о благодати прощения, их руки постепенно открываются, чтобы символически "отпустить" обиду. "Проделайте церемонию, подобную этой, со своим собственным телом, - говорит Брюс Демарест, один из ее участников, - и вы почувствуете даже больше преобразующей вас силы, чем когда произносите слова прощения".

В своей книге "Заключенный и взрывное устройство" Лоренс Ван дер Пост вспоминает ужас, который он пережил во время войны в японском лагере для военнопленных на Яве. В этом страшном месте он пришел к выводу: "Единственная надежда на будущее лежит во всеохватном прощении тех людей, которые являются нашими врагами. Мой опыт заключенного научил меня, что прощение не было простой религиозной сентиментальностью; оно было таким же фундаментальным законом человеческого духа, как закон притяжения. Если кто-то не признает закона притяжения, он ломает себе шею; если кто-то ломает закон прощения, он наносит своему духу смертельную рану и снова становится звеном в цепи одного и того же процесса, долго и мучительно пытаясь избежать последствий такой жизни".

Государственная власть может запретить работу магазинов и театров по воскресеньям, но она не может провести богослужение. Она может арестовать и наказать убийц-куклуксклановцев, но не может излечить их ненависть и, тем более, научить их любить. Она может принять закон, затрудняющий процесс развода, но не может заставить мужей любить своих жен, а жен - своих мужей. Она может поддержать бедных материально, но не может заставить богатых проявлять к ним сострадание и поступать справедливо. Она может предотвратить прелюбодеяние, но не похоть, воровство, алчность, мошенничество и гордость. Она может побудить человека быть добродетельным, но не святым.

Тем не менее в истории человечества можно обнаружить прямо противоположные случаи. Англия викторианской эпохи представляет собой пример такого места, где группа преданных своей вере христиан принесла благодать всему обществу. Это было мрачное время, характерными чертами которого были рабство в колониях, использование детского труда на фабриках и нищета в городах. Как это обычно бывает, перемены пришли снизу быстрее, чем их навязали сверху.

На протяжении девятнадцатого века сформировались почти шестьсот британских благотворительных организаций, по меньшей мере, три четверти из них были евангелическими по своей сути. Общество Клэфэмского университета, небольшая группа истинно верующих христиан, в которую входили Чарльз Симеон и Уильям Уилберфорс, провела пятерых своих членов в Парламент. В то время как Уилберфорс посвятил всю свою карьеру уничтожению рабства, другие члены занялись вопросом долговых тюрем, освободив в результате четырнадцать тысяч заключенных. Остальные направили свои усилия на развитие образования, предоставление жилья бедным и заботу о беспомощных, борясь в то же время против использования детского труда, против общественной безнравственности и пьянства. Противники с издевкой называли их "святошами" - ярлык, который члены этой группы носили с гордостью.

В тот же самый период времени Уильям Бут бродил по трущобам лондонского Ист-Энда, пока его жена преподавала Библию. Он заметил, что в каждом пятом доме находился паб, где мужчины ошивались без дела целыми днями, пропивая деньги, необходимые на содержание семьи. Во многих пабах даже были оборудованы приступки рядом со стойкой так, чтобы маленькие дети могли вскарабкаться на них и заказать джин. Придя от этого в ужас, Уильям Бут основал в 1865 году "Христианскую миссию", посвятив себя служению "отбросам общества", на которых никто не обращал внимания, и из этого начинания выросла "Армия спасения". (Представьте себе организацию, которая сформировалась бы сегодня под таким названием!) Когда религиозные общины традиционного толка выразили недовольство тем контингентом, который привлекал Бут, он вынужден был основать свою собственную церковь, чтобы защитить достигнутые "позиции благодати".

Многие люди не знают, что "Армия спасения" функционирует как местная церковь и как благотворительное учреждение. Однако ни одна благотворительная организация не получает большей финансовой поддержки, и работа "Армии спасения" находится на пике эффективности. Ее члены кормят голодных, находят убежище для бездомных, заботятся о наркоманах и алкоголиках и первыми появляются в тех местах, где происходят различные бедствия. Это движение разрослось настолько, что сегодня солдат благодати насчитывают миллион. Это одна из крупнейших постоянных армий в мире, действующая в сотнях различных стран. Первый камень, заложенный Уильямом Бутом, теперь лежит в фундаменте структуры общества многих стран мира.

Реформы, предпринятые Уильямом Бутом и группой Клэфэмского университета, стали, в конечном итоге, политикой общества. И качества, присущие человеку викторианской эпохи: честь, трудолюбие, целомудрие и благотворительность - распространились в обществе, помогая Англии избежать раскола, сопряженного с насилием, постигшим другие нации.

Европа и Соединенные Штаты продолжают линию нравственности, накопленную христианской верой, вливаются в поток благодати. Социологические опросы показывают, что большинство американцев испытывают страх перед будущим (опросы Гэллапа свидетельствуют о том, что восемьдесят три процента американцев убеждены, что нация находится в состоянии нравственной деградации). Историк Барбара Тачмен, получившая за свои работы две премии Пулицера, очевидно не является паникером религиозного толка, но беспокоится о моральном банкротстве общества. Она рассказала Биллу Мойерсу, что ее беспокоит потеря чувства нравственности, потеря понимания разницы между истиной и ложью и то обстоятельство, что люди больше не руководствуются этим пониманием. Мы наблюдаем это постоянно. Мы открываем любую утреннюю газету и видим, что несколько чиновников были изобличены в хищениях и коррупции. Люди кругом стреляют в своих коллег по работе или убивают других людей на улице. Я спрашиваю себя, исчезали ли когда-либо нации, потеряв чувство нравственности, а не по каким-либо физическим причинам или из-за нашествия варваров? Мне кажется, что да.

Западная Европа теперь уделяет Богу мало внимания. Соединенные Штаты отодвигают Бога на задний план, и, возможно, будущее Царствия Божия принадлежит таким странам, как Корея, Китай, Африка и Россия. Царство Божие процветает там, где его подданные исполняют повеления Царя - разве сегодня это относится к Соединенным Штатам Америки?

Поскольку я являюсь американцем, перспектива подобного "переезда" огорчает меня. В то же самое время, однако, я яснее, чем когда-либо, понимаю, что предан Царствию Божию, а не Соединенным Штатам. Первые ученики Иисуса видели, как сгорел дотла их любимый Иерусалим, и я более чем уверен, что они оглядывались назад со слезами на глазах, когда отправлялись в Рим, Испанию и Эфиопию. Августин, который написал трактат "Град Божий" для того, чтобы объяснить двойное гражданство христианина, пережил падение Рима и наблюдал со своего смертного одра, как языки пламени охватывают его родной Иппо в Северной Африке.

Недавно я беседовал с одним пожилым миссионером, который начинал свою карьеру в Китае. Он был в числе тех шести тысяч миссионеров, которые были изгнаны после того, как коммунисты пришли к власти. Так же, как и в России, коммунисты там делали все, чтобы уничтожить церковь, которая до этого представляла собой образцовый пример миссионерского движения. Правительство запретило домашние церкви, объявило нелегальным религиозное воспитание детей, бросало в тюрьмы пасторов и проповедников Библии.

А в это время миссионеры находились не у дел и не находили себе места. Как китайская церковь будет обходиться без них? Без их семинарий и библейских колледжей, их литературы и семинаров, даже не имея возможности печатать Библию, разве могла церковь выжить без всего этого? В течение сорока лет до миссионеров доходили слухи о том, что происходило в Китае, некоторые обескураживающие, некоторые ободряющие, но никто ничего не мог сказать с полной уверенностью, пока в восьмидесятых годах страна не начала открывать свои границы.

Я спросил этого пожилого миссионера, теперь известного эксперта по Китаю, что происходило в течение прошедших сорока лет. "По самым скромным подсчетам, в Китае было около 750000 христиан, когда я покинул страну. А теперь! Вы можете услышать самые различные данные, но, по моему мнению, наиболее точной будет цифра 35 миллионов верующих". По всей видимости, церковь и Святой Дух совсем неплохо обходятся без постороннего вмешательства. Китайская церковь теперь представляет собой вторую в мире по величине евангелическую общину; ее превосходят только Соединенные Штаты.

По оценкам одного из экспертов по Китаю, возрождение церкви, имевшее место в этой стране, является самым большим по численности в истории церкви. Непонятным образом враждебность государства шла на пользу церкви. Изгнанные из властных структур, китайские христиане посвятили себя служению Богу и миссионерству - истинной задаче церкви, а не занимались политикой. Они сосредоточились на том, чтобы изменить жизнь, а не законы.

Иисус изображает Небесное Царство как некую тайную силу. Агнцы среди волков, сокровища, спрятанные в поле, горчичное зерно в саду, пшеница, растущая среди плевел, щепотка дрожжей, из которой поднимается тесто, немного соли на мясо - все эти образы намекают на некое движение, которое происходит в обществе, изменяя его изнутри. Вам не потребуется целый совок соли, чтобы засолить окорок, достаточно горсти, чтобы натереть его.

Иисус не оставил после себя организованной армии последователей, поскольку он знал, что пригоршня соли постепенно разъест самую мощную в мире империю. Несмотря на огромную разницу между ними, великие институты Рима: Кодекс законов, библиотеки, Сенат, римские легионы, дороги, акведуки, памятники - постепенно пришли в упадок, а маленькая группа людей, которым Иисус передал свои идеи, сохранилась и продолжает существовать по сей день.

Сёрен Кьеркегор описывал себя, как шпиона, и, действительно, христиане ведут себя, как шпионы. Мы живем в одном мире, и в то же время глубоко преданы другому. Мы, укоренившиеся чужаки или, говоря словами Библии, "гости на этой земле". Мои посещения тоталитарных государств наполнили эту фразу новым смыслом.

"В миру христиане являются колонией, которая представляет нашу истинную родину", - сказал Бонхеффер. Возможно, христианам следует усиленнее трудиться над созданием колоний царства, которые будут свидетельствовать о нашем истинном доме. Слишком часто церковь показывает обществу зеркало, в котором оно видит свое отражение, вместо того, чтобы открыть окно, за которым начинается другой путь.

Я верю в то, что распространение Божией благодати - это основная христианская миссия. Если мир презирает отъявленную грешницу, церковь полюбит ее. Если мир отказывает в помощи бедным и страдающим, церковь предоставит им пищу и лечение. Если мир угнетает людей, церковь поднимет угнетенных. Если мир стыдится отбросов общества, церковь возвестит о примиряющей любви Бога. Если мир ищет выгоды и самореализации, церковь ищет жертвы и служения. Если мир требует возмездия, церковь распространяет благодать. Если мир раскалывается на части, церковь объединяется. Если мир уничтожает своих врагов, церковь любит их.

Подобно диссидентам в коммунистических государствах, христиане живут, руководствуясь другим набором правил. "Мы - "особенные" люди, - писал Бонхеффер, расшифровывая это понятие как "экстраординарные, необычные", - что, конечно же, не является верным". Иисуса распяли не за то, что он был хорошим гражданином, не за то, что он был всего лишь немного лучше других. Люди, стоявшие в те дни у власти, правильно видели в нем и в его последователях разрушительную силу, поскольку они исполняли приказы, исходившие от более могущественной власти, чем Рим или Иерусалим.

Даже если бы христиане и демонстрировали самые высокие этические стандарты, все-таки одно это достижение не воплотило бы в жизнь евангельское учение. В конце концов, фарисеи были безукоризненны с точки зрения этики. Скорее Иисус выразил отличительные особенности христианина в одном слове. "По тому узнают все, что вы Мои ученики, - сказал Он, - если будете иметь любовь между собою". Самая подрывная акция, которую может предпринять церковь - последовательно исполнять эту единственную заповедь.

Рон Сайдер сказал: "Подумайте, какой был бы эффект, если бы первой мыслью, приходящей в голову радикальным феминисткам, когда речь заходит о мужчинах - евангелических христианах, была бы мысль о том, что они имеют лучшую репутацию как люди, хранящие верность брачным обетам и обращающиеся со своими женами, руководствуясь прекрасным примером, который подал Иисус, распятый на кресте. Подумайте, какой был бы эффект, если бы первое, о чем вспоминали бы члены общины гомосексуалистов, когда кто-то упоминает о евангелических христианах, был тот факт, что они содержат приюты для больных СПИДом и нежно заботятся об этих людях до самого конца. Небольшая последовательная благотворительная деятельность и драгоценное служение стоят миллиона правдивых слов, брошенных в лицо".

Фридрих Ницше обвинял церковь в том, что она "стоит на стороне всего слабого, низменного, нездорового". Он презирал религию за сострадание, которое препятствует эволюции и реализации ее законов, и отдавал предпочтение силе и конкуренции. Ницше затрагивает скандальную сторону благодати, сторону, корни появления которой он видел в "Боге на кресте".

Ницше был прав. В притчах Иисуса богатым и здоровым, кажется, никогда не попасть на свадебное торжество, в то время как бедные и слабые бегут туда со всех ног. И во все времена христианские святые выбирали самые антидарвиновские объекты для своей любви. Монахини Матери Терезы расточают свою доброту на жалких бездомных, которым осталось жить несколько дней, если не часов. Жан Ванье, основатель движения "Ковчег", живет в доме, где семнадцать нанятых ассистентов работают с умственно отсталыми мужчинами и женщинами, из которых никто никогда не сможет говорить или координировать движения своих рук. Дороти Дэй из "Католического рабочего движения" призналась в том, что ее благотворительная кухня - это безумное предприятие: "Как это приятно, - сказала она, - быть настолько расточительной, что, не обращая внимания на цены на кофе, продолжать обслуживать длинную очередь безработных, которые приходят к нам, подавая им хороший кофе и самый лучший хлеб".

Христиане помогают слабым не потому, что они этого заслуживают, а потому что Бог обратился к нам с любовью, когда мы заслуживали совершенно противоположного. Христос сошел вниз на землю, и всегда, когда у его учеников появлялись мечты о признании и власти, он напоминал им, что самым большим человеком является тот, кто служит. Лестница власти ведет вверх, лестница благодати ведет вниз.

Будучи журналистом, я имел возможность увидеть множество замечательных примеров того, как христиане распространяют благодать. В отличие от политических деятелей, эта группа людей не часто попадает на страницы газет. Они преданно служат, приправляя нашу культуру особым предохраняющим средством, содержащимся в Евангелии. Я боюсь представить себе, как выглядели бы современные Соединенные Штаты без этой "соли земли" в самом их центре.

Мне хорошо известно движение, занимающееся организацией хосписов, поскольку моя жена работает в одном из них в качестве капеллана. Однажды я брал интервью у Дэйм Сайсли Сондерс, основательницы современного движения по организации хосписов, в лондонском хосписе Святого Христофора. Будучи социальным работником и медсестрой, она была потрясена тем, как медицинский персонал обращается с теми людьми, которые стояли на пороге смерти, в сущности, игнорируя их как живые напоминания о совершенной ошибке. Такое отношение претило Сондерс как христианке, потому что для церкви забота об умирающих традиционно была одним из семи дел милосердия. Поскольку никто не стал бы слушать медсестру, она вернулась в медицинскую школу и стала врачом, прежде чем основать место, куда люди могут прийти умирать с чувством собственного достоинства и без боли. Теперь хосписы существуют в сорока странах, включая две тысячи только в Соединенных Штатах, и более половины этих учреждений основаны христианами. Дэйм Сайсли с самого начала верила, что христиане могут предложить лучшее сочетание физической, эмоциональной и духовной поддержки людям, стоящим перед лицом смерти. Она считает, что движение по организации хосписов является яркой альтернативой доктору Кеворкяну и его движению "Право на смерть".

Я вспоминаю о тысячах групп, занимающихся по системе "двенадцати шагов", которые встречаются в подвальных помещениях церквей, в холлах "VFW" (организации ветеранов войн, ведущихся за пределами США) и в гостиных повсюду в стране и каждый вечер. Христиане, которые основали организацию "Анонимные алкоголики", стояли перед выбором: либо превратить ее в строгую христианскую организацию, либо основать ее на христианских принципах и сделать свободной. Они выбрали последний вариант, и теперь миллионы людей по всей Америке смотрят на эту программу, основанную на зависимости от "Высшей силы" и на сообществе поддерживающих друг друга людей, как на средство, помогающее людям, страдающим алкогольной, наркотической, сексуальной зависимостью и обжорством.

Я вспоминаю о предпринимателе-миллионере из Алабамы, который до сих пор говорит с провинциальным акцентом. Богатый, но несчастный, потерпев неудачу в браке, он отправился в Америку, штат Джорджия, где попал под влияние Клэренса Джордана и общины Койнониа. Задолго до этого Фуллер перестал заниматься собственной карьерой и основал организацию, предпосылкой создания которой стала мысль, что каждый человек на земном шаре заслуживает того, чтобы иметь достойное жилье. Сегодня общество "Среда обитания для человечества" (Наbitat fоr Нumаnitiу) насчитывает тысячи добровольцев, готовых строить дома по всему миру. Однажды я слышал, как Фуллер объяснял цель своей работы одной скептически настроенной еврейской женщине: "Мадам, мы не пытаемся проповедовать. Вам не нужно быть христианкой, чтобы жить в одном из наших домов или помогать нам строить дом. Но в действительности, причина по которой я делаю то, что я делаю, и многие из наших добровольцев выполняют свою миссию, заключается в том, что мы повинуемся Иисусу".

Я вспоминаю о Чаке Колсоне, заключенном в тюрьму за ту роль, которую он сыграл в Уотергейтском деле, которым овладело желание карабкаться не вверх по служебной лестнице, а вниз. Он основал "Братство заключенных", которое сегодня действует почти в восьмидесяти странах. Семьи более чем двух миллионов американских заключенных получили подарки к Рождеству благодаря проекту Колсона "Дерево ангелов". За границей прихожане церквей приносят кастрюли с тушеным мясом и батоны свежеиспеченного хлеба заключенным, которым в противном случае пришлось бы голодать. Бразильское правительство даже разрешает "Братству заключенных" осуществлять надзор за тюрьмой, которой управляют сами заключенные-христиане. Тюрьма Хумаита, имеющая только двоих охранников, не имеет никаких проблем с мятежами и побегами, а уровень повторных правонарушений в ней всего четыре процента, сравните с семьюдесятью пятью процентами в целом по Бразилии.

Я вспоминаю Билла Мэйджи, пластического хирурга, который был шокирован, обнаружив, что в странах "третьего мира" многие дети всю жизнь живут с расщепленным из-за болезни небом. Они не могут улыбаться, и их губы остаются приоткрытыми в неизменной гримасе, которая делает их постоянным объектом насмешек. Мэйджи и его жена организовали программу под названием "Операция улыбка", цель которой - доставка врачей и персонала на самолетах в такие страны, как Вьетнам, Филиппины, Кения, Россия, в страны Среднего Востока для того, чтобы прооперировать людей с дефектами лица. На сегодняшний день они сделали операции тридцати шести тысячам детей, оставляя после себя детские улыбки.

Я вспоминаю миссионеров-медиков, с которыми я познакомился в Индии, особенно тех, кто работал с пациентами, больными проказой. На шкале не-благодати нет более бесправной группы людей, чем жертвы проказы, принадлежащие к касте Неприкасаемых. Невозможно пасть еще ниже. Большинство успешных исходов в лечении проказы стали результатом усилий христианских миссионеров, поскольку они были единственными людьми, которые соглашались прикасаться к жертвам проказы и ухаживать за ними. Во многом благодаря труду этих верных служителей, болезнь теперь полностью контролируется с помощью лекарств, и опасность распространения инфекции минимальна.

Я вспоминаю организацию "Хлеб для всего мира" (Вгеаd fоr thе World) - агентство, основанное христианами, верящими, что они лучше помогут голодающим не путем создания телеканала, конкурирующего с World Vision, а лоббируя в Конгрессе интересы голодающих во всем мире. Или Дом Джозефа, дом для больных СПИДом в Вашингтоне, округ Колумбия. Или "Операцию благословение" Пэта Робертсона, благодаря которой в тридцати пяти крупных городах действуют программы для городских трущоб, или "Дома спасенных детей" Джерри Фолуэлла, куда могут обратиться за поддержкой беременные женщины, если они предпочитают выносить ребенка, а не делать аборт - программы, которые привлекают гораздо меньше внимания, чем политические взгляды их основателей.

Руссо сказал, что "церковь представляет неразрешимую дилемму благонадежности". Как христиане могут быть добропорядочными гражданами в этом мире, если они, в основном, интересуются миром иным? Люди, которых я упомянул, и миллионы подобных им опровергают этот аргумент. Как отметил К. С. Льюис: "Люди, лучше всего осознающие существование иного мира, стали лучшими христианами в мире этом".

Пророки в пустыне, современные художники и мыслители напрасно ищут альтернативный источник благодати. "Я стесняюсь это сказать, но то, что нужно миру, это христианская любовь", - написал Бертран Рассел. Незадолго до своей смерти, мирянка, гуманист и романист Марганита Ласки сказала в телевизионном интервью: "Что в вас, христианах, вызывает во мне зависть, так это ваша способность прощать. У меня нет никого, кто бы меня простил". И Дуглас Капленд, которому принадлежит понятие "Поколение X", пришел в своей книге "Жизнь после Бога" к следующему выводу: "Мой секрет в том, что я нуждаюсь в Боге, в том, что я болен и не справлюсь дальше в одиночку. Мне нужен Бог, чтобы он помог мне отдавать, поскольку мне кажется, что я больше не способен на это; для того, чтобы помочь мне быть добрым, когда я больше не чувствую себя способным на доброту; чтобы помочь мне любить, когда я, кажется, полностью лишен способности любить".

Меня поражает та нежность, какую Иисус проявляет в отношении людей, высказывающих подобные желания. В Евангелии от Иоанна мы читаем о спонтанно возникшем разговоре Иисуса с женщиной у колодца. В то время инициатором развода был муж. Эта самарянская женщина была отвергнута пятью различными мужчинами. Иисус мог начать разговор, указав ей на тот хаос, в который она превратила свою жизнь. Однако он не сказал: "Женщина, понимаешь ли ты, какую безнравственную жизнь ты ведешь, живя с мужчиной, который не является тебе мужем?" Напротив, он сказал: "Я вижу, ты жаждешь". Иисус обратился к ней, чтобы сказать, что та вода, которую она пьет, не утолит ее жажду, а затем предложил ей живой воды, чтобы утолить ее жажду навеки.

Я пытаюсь вспомнить образ мышления Иисуса, когда сталкиваюсь с кем-нибудь, чье поведение я не одобряю с точки зрения нравственности. "Это, наверное, очень жаждущий человек", - говорю я себе. Однажды я беседовал со священником Генри Ноувеном сразу после того, как он вернулся из Сан-Франциско. Он посетил различные служения, уделявшие внимание больным СПИДом, и был глубоко тронут теми печальными историями, которые он от них услышал. "Они так хотят испорченной любви, что это буквально убивает их", - сказал он. Он видел в них страждущих людей, которые жаждут не той воды.

Когда я испытываю искушение в ужасе отшатнуться от грешников, от "других" людей, я вспоминаю о том, что должно было значить для Иисуса жить на Земле. Совершенный, безгрешный, Иисус имел полное право почувствовать отвращение к поведению тех людей, которые его окружали. Однако он проявлял в отношении отъявленных грешников милосердие, а не судил их.

Законы Левита бдительно стояли на страже, не давая распространяться инфекциям. Контакт с больным человеком, неевреем, прикосновение к трупу, некоторым видам животных или даже плесени могли осквернить человека. Иисус пересмотрел этот процесс. Он скорее исцелял другого человека, а не заражался от него. Обнаженный бесноватый не осквернил Иисуса, а напротив, выздоровел. Бедная женщина, истекающая кровью, не навлекла на Иисуса позор и не сделала его нечистым. Она ушла здоровой. Двенадцатилетняя умершая девочка не заразила Иисуса. Она воскресла.

Мне в таком отношении Иисуса видится совершенствование, а не уничтожение законов Ветхого Завета. Господь "освятил" творение, отделив божественное от мирского, чистое от нечистого. Иисус не свел на нет этот божественный принцип. Он изменил те причины, из которых тот вытекал. Мы сами можем быть носителями святости Бога, поскольку Бог теперь пребывает в нас самих. Мы можем так уверенно продвигаться посреди мира, в котором господствует нечистое, как это делал Иисус, ища пути стать источником святости. Больные и увечные являются для нас не очагами заразы, а потенциальным резервуаром милосердия Бога. Мы созданы для того, чтобы нести это милосердие в мир, быть конвейером благодати, а не людьми, избегающими инфекции. Подобно Иисусу, мы можем способствовать тому, что нечистое станет чистым.

Изучая жизнь Иисуса, я пришел к выводу, что какие бы барьеры нам ни пришлось преодолевать, общаясь с "другими" людьми, они не сравнятся с тем, что преодолел Господь Бог, когда сошел на планету Земля, чтобы присоединиться к нам. Вспомните, Он обитал в Святилище и Его присутствие заставляло вершины горы извергать огонь и дым, принося смерть любому нечистому человеку, который подходил близко.

Я восхищаюсь тем, что Иисус завоевал репутацию "друга грешников", таких людей, как проститутка, богатый эксплуататор, одержимая бесом женщина, римский солдат, самаритянская женщина, страдающая кровотечением, и другая самарянка, имевшая много мужей. Как писал Хельмут Тилике: "Иисус обладал силой, позволявшей ему любить шлюх, хвастунов и негодяев... он был способен на это только потому, что его взгляд проникал сквозь грязь и коросту дегенеративности, поскольку его глаза видели божественный образ, который сокрыт во всех наших действиях - в каждом человеке! ... В первую очередь и прежде всего, он дает нам новое видение...

Когда Иисус любил грешного человека и помогал ему, он видел в нем заблудшее дитя Господа. Он видел в нем человеческое существо, которое Отец любил и из-за которого горевал, поскольку оно совершало ошибку. Он видел человека таким, каким его изначально спроектировал Бог, таким, каким он задумывался, и для этого его взгляд проникал под внешнюю оболочку из грязи к истинному человеку под ней. Иисус не идентифицировал человека с совершенным им грехом, но, наоборот, видел в этом грехе нечто чужеродное, нечто действительно ему не принадлежащее, нечто, что просто сковало человека и овладело им, и от чего Иисус должен был избавить его и вернуть к его же истинной сущности. Иисус был способен любить людей, поскольку он любил их прямо сквозь оболочку из грязи".

Может быть, мы и отвратительны, но по-прежнему остаемся гордостью и радостью Бога. Всем нам в церкви необходимы "глаза, исцеленные благодатью", чтобы увидеть потенциальное в других, увидеть ту самую благодать, которую Господь так расточительно поместил в нас. "Любить человека, - сказал Достоевский, - значит, видеть его таким, каким его замыслил Бог".

Тот, кто прикоснулся к благодати, не будет больше смотреть на бесприютных людей как на "порочных людей" или как "на бедноту, которой нужна наша помощь". И мы также не должны искать в них того, что "достойно любви". Благодать учит нас, что Бог любит нас, потому что он Бог, а не потому что мы такие, какие мы есть. Категории достойного здесь неприменимы. Немецкий философ Фридрих Ницше в автобиографии написал о своей способности "чуять" самые сокровенные уголки человеческой души, в особенности "обильно скопившуюся грязь на дне души многих людей". Ницше был учителем не-благодати. Мы призваны поступать наоборот: чувствовать остаток скрытого достоинства.