В 1536 г. в семье мелких шляхтичей Миколая и Матрены Тяпинских, в их родовом имении Тяпино, родился сын, Василь. Деревеньку Тяпино и сегодня без труда можно отыскать неподалеку от Лепеля. Если свернуть с трассы и проехать около километра по направлению к Тяпино, слева можно увидеть то место, где стоял дом Тяпинских, и ведущий к нему "панский большак" (дорогу-насыпь XVI в.). А в десяти метрах от проселка остались руины кальвинистского храма XVI в.

Летописные источники умалчивают о том, где учился Василь Тяпинский, но, судя по стилю изложения, по его познаниям в области книгопечатания, филологии, философии, богословия, знания языков, можно сделать вывод, что образование им было получено в одном из университетов Кракова, Вильни или Праги.

После учебы Тяпинский был на службе у подканцлера Великого Княжества Литовского Астафея Валовича, где и познакомился с его племянницей, княжной Софьей Жижемской. Вскоре состоялась свадьба, и молодые остались жить в Несвиже. Тяпинскому нравилась социальная позиция и целеустремленность Валовича-реформатора. Кроме того, Валович был близок ему по духу. Знаменитые земельные реформы подканцлера, опередившие столыпинские на несколько столетий, его работа по укреплению могущества княжества Литовского (строительство замков Суша, Лепель и пр.) послужили вдохновляющим примером для молодого просветителя и реформатора, укрепили его патриотическую позицию.

За время совместной жизни у Софьи и Василя родились три сына: Абрам, Табияш и Константин. Не будучи богатыми людьми (в то время князья Жижемские уже не имели былого величия), они владели небольшим имениями в разных уголках княжества: Свираны на Виленщине, Версоки на Лидщине, а также другие имения в Минском, Ошмянском, Браславском и Полоцком поветах. По свидетельству исследователей, Тяпинский на средства "убогого достояния своего" приобретает типографию в Несвиже. Собирал он ее буквально по крупицам: часть литер была из типографии Скорыны, другую часть пришлось заказывать, оборудование также приобреталось в разных местах.

Все это происходило в тот период, когда Миколай Радзивил Черный в 1553 г. публично принимает кальвинизм, и по всей стране шляхта и народ начинают вставать под знамена Реформации. Это решение для белорусской шляхты не было спонтанным или необдуманным. Евангельский настрой в умах сторонников православия и католицизма в Беларуси зародился задолго до Реформации в Европе, и истоки свои он берет в гуситской Чехии XV в.

Белорусский историк Г. Галенченко пишет, что Симон Будный в 1562 г. напечатал две свои первые книги - знаменитый "Катехизис" и "Об оправдании грешного человека пред Богом", - в Несвижской типографии, принадлежащей Василю Тяпинскому. А вскоре Тяпинский задумывается о переводе Библии на разговорный язык своего народа. Старославянский (словенский) язык и латынь - богослужебные языки православия и католицизма - зачастую не понимали не только простые люди, но и священство.

В 1563 г. умирает мать Василя, Матрена, упоминая его в своем завещании как наследника. Все полученные средства он тратит вначале на покупку дорогих, но нужных для учебы книг, а затем на книгопечатание. Тем временем среди шляхты начались распри на религиозной почве, иногда приводившие к личной неприязни, которая выливалась в преступления со стороны тех, чья вера была явно номинальной. Не избежал нападок и Тяпинский. 19 июля 1564 г. Василь Николаевич обращается к властям в Вильно с просьбой повлиять на браславского старосту, ротмистра Юрия Остика, который захватил имение Свираны, принадлежащее Тяпинскому. Но, несмотря на то, что суд и Жигимонт II Август заняли сторону просветителя, Свираны остались у Остика. Рассматривать этот факт как просто феодальную междоусобицу было бы некорректно, так как Остик поселил в Свиранах не своего управителя, а ксендза Матиаса Бурдынского с его свитой. Становится ясно, что влиятельный Остик бросил вызов не Тяпинскому-шляхтичу, а Тяпинскому-реформатору. И сражался Остик не за землю, а за искоренение "новокрещенской заразы" - именно так представители католицизма и православия называли реформаторов, тех, кто вернулся к истокам - первоапостольскому толкованию Писания.

Тяжба продолжительностью в полтора года ни к чему не привела, и в дальнейшем положение усугубилось тем, что через некоторое время Остик становится воеводой Мстиславским, т.е. занимает более высокий политический пост, а патрон Тяпинского, Миколай Радзивил Черный, умирает. Сын "некоронованного короля Литвы" (Криштоф-Сиротка) уходит в католицизм.

Тем не менее, в ситуации, когда его вера была испытана, Тяпинский не испугался, не дрогнул, не ушел. Еще один пример демонстрирует нам непоколебимость убеждений Тяпинского в отношении воинской обязанности. Тяпинский находился в составе белорусских войск при штурме Улы зимой 1568 г. Писарь оршанского старосты Кмита-Чернобыльского составил опись того, как был вооружен младший офицер Василь Тяпинский, входящий в состав конной роты: "Товарыш (младший офицер) Василей Тяпин на шесть кони, на нем панцер, шишак, шабля, гаркабуз (пищаль), кончер (палаш), секирка, под ним дрыкгант (жеребец) сив". С одной стороны он - переводчик Священного Писания, просветитель, человек глубоко верующий. С другой - защитник Родины, младший офицер, воин, патриот. Несовместимо? Отнюдь нет. Тяпинский вполне мог бы стать примером для нынешнего поколения.

Однако, смерть Черного в 1565 г. коренным образом меняет планы Тяпинского. Он покидает Несвиж и переезжает в Тяпино вместе со своей типографией.

В 1574 г. в Тяпино, в родовом имении "милого брата" Василя, по свидетельству Будного, состоялось собрание единоверцев. В результате этой и других подобных встреч выработались общие взгляды в отношении богословских доктрин и социальных вопросов. Все семидесятые годы Тяпинский занимается переводом Евангелия. В поисках книг и средств он ездит по всей стране, встречаясь с единоверцами. Эти поездки носят также евангелизационный характер. В начале 70-х гг. Фома Кмита-Чернобыльский приглашает Василя в Волынь, а также в свое имение возле Киева. Тяпинский некоторое время проводит там, обучая народ Слову Божьему. Украина, а именно, Волынь, принимает Реформацию. Знакомство Кмита-Чернобыльского и Тяпинского на Ливонской войне говорит о том, что староста заметил его среди многих младших офицеров и оценил. Что могло произвести на него впечатление - ум, просвещенность или смелость и успешное командование? Думаю, что, познакомившись с Тяпинским ближе, Кмита-Чернобыльский открывает для себя и его ученость, и четкую личную позицию, и веру. Их знакомство перерастает в плодотворную дружбу.

1580 г. принято считать годом выхода в свет "Перевода Евангелия от Матфея, Марка и частично Луки". К этому переводу Тяпинский написал необычное для того времени предисловие. В нем Тяпинский выразил свое отношение к Евангелию, ко Христу, к народу, православию, папству, властям. Тяпинский выступает против "ополячивания" и "окатоличивания" белорусского народа с запада и против насильственного введения в стране православных институтов со стороны России на востоке.

В августе 1579 г. Стефан Баторий освобождает Полоцк от московитов, и ясно, что Тяпинский участвует в этом походе, если не сам лично, то оказывая матреиальную поддержку войску.

В 1583 г. Будный издает книгу "О светской власти". Идеи, заключенные в ней уж очень похожи на то, что писал Тяпинский в своем "Предисловии" 1580 года. Не участвуя в соймах как политик, Василь оказывает влияние на их участников своими взглядами, высказываниями, публикациями.

В 80-х гг. XVI в. в белорусских городах стали действовать православные братства, которые возникли как реакция на Реформацию. Благодаря им православная церковь не смогла избежать нововведений, так как братства стремились реформировать ее и делали попытки вернуть служение духовенства к евангельским принципам. По-видимому, ими был использован изданный Тяпинским перевод Евангелия на двух языках - церковнославянском и разговорном белорусском.

После того, как в 1587 г. на престол восшел Жигимонт III Ваза, контрреформация стала набирать обороты. И так как католики и православные по отдельности не могли уничтожить Реформацию, то с этой целью светскими и духовными деятелями на Берестейском соборе 1596 г. была создана уния. Полоцкий православный архиепископ Григорий в церкви Св. Николая торжественно прочел написанный на пергаменте текст. По этому закону белорусские и украинские епископы признавали верховенство римского папы, но сохраняли при этом восточно-церковные обряды. Этот договор стал могильным камнем белорусской Реформации и в дальнейшем привел к полному уничтожению белорусской независимости.

1599 год стал последним годом жизни великого реформатора Беларуси, Василя Тяпинского.

Есть серьезные основания полагать, что евангельское воспитание Тяпинский получил в детстве от родителей. Миколай и Матрена были знакомы с гуситской общиной, просуществовавшей к моменту рождения Василя более 100 лет в городе Чашники. Селение находилось в восьми километрах от Тяпино, и быть завсегдатаями собраний евангелистов не составляло большого труда.

А началось все так. В 1413 г. в Княжество приезжал сподвижник Яна Гуса, Иероним Пражский. На протяжении нескольких месяцев он собирал огромное количество людей в Вильне, Витебске, Полоцке и проповедовал им. Идеи Иеронима были смелыми и заставляли людей думать, а думающий народ - это опасность для закостенелой религиозной системы. Иероним выступал против индульгенций (отпущение грехов за деньги), против непогрешимости папы и говорил о спасении по вере. Родоначальник Евангелической лютеранской церкви Мартин Лютер писал: "Мы все гуситы, и Павел, и Августин тоже гуситы, значит, еще 100 лет назад была известна истина, и ее осудили".

Идеи Иеронима были благосклонно восприняты князем Витовтом.. Как утверждает историк В. Орлов, после его отъезда из Великого Княжества Литовского стали основываться гуситские общины, в первую очередь, на территории Витебской области. Но папская реакция не заставила себя долго ждать.

Тридцатого мая 1416 г., через год после казни Яна Гуса, Иеронима Пражского сожгли на костре. Гуситы разбились на два течения - "табориты" и "чашники". "Чашники" - это евангельское течение XV в. Их отличительной чертой было то, что они давали чашу во время причастия всем, а не только священникам. Этот принцип и сегодня используется во время Вечери Господней всеми евангельскими церквями.

В 1419 г. начались гуситские войны, а уже в 1420 г. чешская делегация в Вильне просила Витовта стать чешским королем. И это произошло. В течение семи лет пятитысячное белорусское войско сражалось за право чехов исповедовать Евангелие не так, как указывает папа или священники, а так, как это было определено Христом и апостолами в первом веке. Особенно широко идеи спасения по вере распространялись в нашей стране после возвращения на родину белорусского войска. Не находя понимания в отношении своей новой веры в среде родственников, они начинали селиться общинами, отдельно, заботясь о том, чтобы оградить себя и свои семьи от гонений православных и католиков. Одна из таких групп, а именно "чашники", могла основать поселение в тридцати километрах от Лепеля предположительно в 1427 г. И уже в 1504 г. мы находим первое летописное упоминание о Чашниках (сегодня это районный центр в Витебской области).

В 1436 г. в Великого Княжества Литовского была основана инквизиция для борьбы с гуситами. Позже, в 1490 г., за двадцать семь лет до Реформации в Европе и через шестьдесят три года после возвращения белорусов с гуситской войны, папа Сикст IV благословляет новую волну инквизиции в Великого Княжества Литовского и дает ей полномочия возвращать "еретиков" и "схизматиков" в лоно католической церкви. "Греческой схизмой" католики называли православных после великого раскола между Западной и Восточной церковью в 1054 г. "Латинской ересью" православные, в свою очередь, называли католиков. Кого здесь папа называет еретиками, понять не сложно, если учесть длительную борьбу гуситов за независимость и их пренебрежение к постоянным интердиктам римских пап, при получении которых колокола должны были молчать, богослужения прекращаться, никто не мог быть обвенчан, причащен и похоронен по церковному обряду.

На основании имеющихся сегодня исторических документов мы можем сделать вывод о том, что Евангельская церковь на территории Великого Княжества Литовского имела своих последователей во всех социальных слоях общества еще с момента посещения Княжества Иеронимом Пражским в 1413 г. Продолжателями же этих идей были Франциск Скорина, - как о нем писали оппоненты того времени - "гусит", Симон Зак, Аврам Кульва, Микалай Радзивил Черный, Симон Будный и, конечно же, Василь Тяпинский, вслед за ними выведший главную "гуситскую" доктрину о спасении, провозглашаемую во все времена: "Радостный, я покажу сегодня вам веру свою…если же я в чем-то ошибаюсь и в заблуждение ввожу себя, пусть они поправят, хоть, впрочем, ничем другим, кроме самого Евангелия, я не руководствовался, оно же дано нам от Бога чрез Господа Иисуса Христа и Его Апостолов и представляет сумму законов Божьих".

Тяпинский считал, что спасение возможно лишь по вере, а вера должна быть "высказана устами".

Говоря о церкви, Василь Николаевич не соглашался с тем мнением, что возраст церкви говорит о ее истинности, а ее расположение - о непогрешимости (как, например, в случае с Римской церковью). Он писал, что истинность церкви определяется содержанием проповеди, и таинствами, которые признают ее члены (святое водное крещение и святое хлебопреломление).

Как и все реформаторы, Тяпинский был против церковной иерархии, против абсолютной и обоготворенной власти римского папы, а также против непомерных притязаний православной (Восточной) церкви и монастырской жизни. Кроме того, они выступали против пустынничества, столпничества, схимничества и других "духовных подвигов", якобы угодных Богу и приближающих к Нему. По их мнению, крайняя форма аскетизма и наличие богатства тоже не говорят об истинности церкви. Но в ней должны быть учителя и пасторы, в обязанности которых входит вести человека ко Христу.

В "Предисловии к переводу Евангелия от Матфея, Марка и частично Луки" Тяпинский высказывает свою основную мысль о служении своему народу. Глубокая вера в Бога, которую он публично выражает словами: "Радостный, я покажу сегодня вам веру свою, которой живу…", - неразрывно связана с любовью к людям: "С достоянием убогим своим служу своему народу".

"Предисловие" было написано через одиннадцать лет после подписания Люблинской унии 1569 г. В то время знать переставала читать книги на белорусском языке, поскольку они не переводились, а народ не мог учиться, так как не знал другого языка, кроме разговорного. В итоге Княжеству грозила тотальная безграмотность и, в конечном счете, потеря государственности. Тяпинский хорошо понимал это и обрушивался на власти, на митрополитов, на ученых с критикой, давая им понять, что через некоторое время, потеряв свой язык, народ перестанет существовать как этническая группа. Перспектива слиться с западными славянами пугала просветителя и побуждала его заниматься переводом. "Потому что те, кому, собственно, надлежало постараться - ни властелины, ни митрополиты, ни знатоки-ученые, это сделать за все долгое прошедшее время не захотели… Я сегодня радостный не за себя, а за дело, поднятое наконец-то не каким-то чужаком, а своим человеком… потому что в их кругу нашелся русин, которому Руси своей сильно захотелось пользу принести!" Надо уточнить, что "русский язык" Тяпинского - это старобелорусский, а "Русь" - это не Московия, а территория, на которой в XVI в. жили русины, литвины, т.е. предки современных белорусов.

Но, несмотря на патриотизм, Тяпинский часто претерпевал гонения, мучения, финансовые трудности. "Как то обычно случается, не помощью и содействием, а завистью и высокомерием и другой черной неблагодарностью не единожды брались мне отдавать отплату". Для чего, собственно, нужно было ему все это терпеть? Сам Василь Николаевич писал об этом так: "А для того, чтобы сами люди и их дети ум просветляли, острили, и в вере практиковали, им даю тем паче, во-первых, катехизис, который, надеюсь, они признают…".

Вместе с белорусским переводом, Тяпинский поместил и старославянскую версию Евангелия. Он объясняет, что сделал это "для того, чтобы лучше прочитанное поняли и научиться смогли ученому языку славянскому". Для Тяпинского старославянский - это язык "ученый", как для западных христиан латынь. Этот язык дал начало восточнославянской письменности и алфавиту и народу он нужен, чтобы происхождения своего языка не стесняться. Да и угроза уничтожения белорусской письменности шла в то время с запада, а не с востока. Тяпинский как настоящий патриот не относился к этому равнодушно. Вот что он писал по этому поводу: "Кто с добрых, что желает добра родине, не вынужден плакать, взирая на многих князей великих, многих господ знаменитых, многих мужчин сильных… что упали в яму непамяти, видя способный, еще недавно ученый, еще недавно сознательный, народ свой русский, что стыдится своего славного испокон языка?! Зато к польскому или к какому другому письму по причине такой нищеты вдоль приохочиваются бесстыдно и приохочивают, от своего отворачивая, детей".

Тяпинский понимает, что Беларусь окажется в проигрыше, не занимаясь образованием народа. Безграмотность повлечет за собой и утрату духовности. Люди не смогут читать Библию по-белорусски, не будет распространения Слова Божьего, а без знания и наставления в Слове, люди отойдут от веры, за этим последует духовный коллапс, что приведет к полному краху.

То, чего опасался белорусский реформатор, о чем он предупреждал сильных мира сего, произошло через полвека после его смерти. С подавлением Реформации для белорусского народа наступила "Варфоломеевская эпоха". С 1654 г. по 1667 г. в гражданских и захватнических войнах было уничтожено 53% белорусов!

Василь Николаевич, безусловно, питал отеческие чувства к своему народу, потому как писал о нем с теплотой и любовью: "А посмотрели б, какой это был честный, красивый, умный, способный, породненный с мудростью, сообразительный в делах, понимающий в словах народ… И письма свои, между прочим, тогда предшественники наши читать умели, и слова произносили с умом, а не бездумно… Да, сегодня народ наш уже не такой сообразительный, не такой мудрый, но был же таким и сможет опять таким же стать, если захочет".

Тяпинский был человеком высочайшей духовности. Но слушать его не захотели, труд просветительский не поддержали, мудрость не востребовали, самого его предали, а о деле его забыли.

Быть может, сегодня его слова будут услышаны: "Пускай, услышав наши просьбы, митрополит, властелины и учителя… поруководствуются так, чтоб прытью и взятками наперерез один одному прибыльных мест и стольных постов не добивались, а старательно учились Слову Божьему и других учили".